Олег Меньшиков -  итервью со звездой

Одиноких людей становится все больше. Олег Меньшиков не видит в этом драмы. Хотя уверен, что нет ничего важнее, чем личное счастье.

Олег Меньшиков - Людям внушают, что одиночество опасно. Журналы тиражируют «универсальные» способы обретения мифических «вторых половин»… Но каждый человек одинок. И это редкое, почти невозможное счастье, когда находишь родственную душу.

Одиночество определяют как заброшенность, ненужность: «тебя оставили, ты один в этом мире»… Та-та-та, ля-ля-ля. А для меня одиночество — это необходимость смириться с тем, что человек одинок в принципе, с рождения и до смерти. Ну а потом, после смерти — посмотрим, что там дальше.

Проблемы людей, о которых они так любят постоянно говорить, — чаще всего не одиночество, а лишь то, что принято так называть. Пьянство — это не одиночество, наркотики — не одиночество, равнодушие и эгоизм — не одиночество. Одиночество — высокая и благородная категория, на мой взгляд. Как определял Ницше, ты уважаешь свое состояние автономной планеты и уважаешь состояние других планет вокруг тебя. Одиночество — это очень красиво.

Пусть не обижаются на меня те, кто боится одиночества. Значит, дорогие мои, думайте больше, работайте над собой. А если культивируете в себе это «Боже, как я одинок!» — тогда не жалуйтесь окружающим. Причем упоение жалостью к себе случается и с очень умными людьми! Значит, надо подниматься на ступени, более высокие в своем развитии. Нет у меня других рекомендаций.

Истинно одинокие люди никогда не тяготятся своим одиночеством. Никогда. Они самодостаточны, им никого не нужно. Они никого не призывают к ответу. Как только мы начинаем перекладывать ответственность на других — тут вот и конец…

Женщины более зависимы от этих фобий одиночества. Поскольку женская натура «отдающая», а значит, у нее должна быть точка приложения. Кому отдавать-то? Прекрасно, когда женщина хочет быть с кем-то, нуждается в ком-то.

Я считаю, что семья должна быть. И должны люди венчаться — потому что тогда соединяют их не здесь и не резиновой печатью. И я, будучи человеком верующим, понимаю это: да, ты даешь ответ перед высшей силой! И кольца надо носить. Не идиоты все придумали. Отрицать, отринуть — мы уже сколько раз это делали! Слушайте, если бы люди женились, как раньше, в 18 — 20 лет, я вас уверяю, проблем в стране было бы в двадцать раз меньше! Мы избежали бы стольких конфликтов, пороков, низких страстей! Понимаете, ведь мы же запоминаем с детства, что воровать — плохо. Ведь нас научили! А если бы с молодых лет звучало: это твоя жена и твои дети и ты за них отвечаешь — тоже запомнили бы. А так — ну что такое измены в наше время? Гордятся, бравируют… Ну это же бред! Сейчас ты женишься в тридцать, а до тридцати уже так наколбасил, накуролесил, что сам черт ногу сломит. Так давайте сопротивляться! Сказал я, женившись в сорок…

Вот и обо мне говорили и говорят: «Одинокий»… Я никогда в жизни не был одиноким — никогда. Просто представить человека, с которым я могу пойти по жизни плечом к плечу и каждый день, — я не мог. Ну нет и нет, что делать! Но так получилось, слава тебе Господи, что все-таки произошло то, во что уже поверить не мог. И ведь не то чтоб я себя заставлял — зачем мне это в сорок с лишним лет?!

Я прошел через плюсы и минусы индивидуального существования и могу сказать — это совсем неплохо! А тут вдруг понял, что готов строить жизнь не только по своему желанию.

Поверьте, сложно, когда привык поступать только так, как сам считаешь нужным, и никак иначе. И вдруг неожиданно мне нравится, что мы вдвоем. И все случилось, когда я уже махнул рукой.

Поэтому мой первый совет — никаких советов. Если что-то происходит или не происходит — значит, так и должно быть. А если вам кажется, что происходит не то, что нужно, — например, вы по-прежнему одиноки, — значит, надо попробовать разглядеть, что за этим стоит. Значит, глаза открывайте шире. Нужно постараться понять, что тебе этот момент диктует.

Я боюсь обобщений и не хочу говорить то, что говорят все. Знаю только, что своим счастьем жизненным и вообще своей дорогой никогда нельзя жертвовать. Я, по крайней мере, не стал бы. Ни ради «творчества», ни ради театра.

Конечно, я сижу сейчас и нагло рассуждаю — хотя понимаю, что у меня, кроме этой профессии, никакой другой нет. И выкинут меня завтра — что я буду делать? Но если спросят: вот, мы забираем у тебя театр, кино… Карьера или твое личное человеческое счастье — выбирай?! Ответ однозначный для меня.